Познакомились с человеком, в творчестве которого Самара занимает едва ли не ведущее место. Она многое понимает про самарскую идентичность, волжский бренд и законы городской среды. Архитектор и автор полигональных скульптур, дизайнер украшений и производитель станков, а также лектор самарской Третьяковки Ирина Шарова рассказала нам, что даёт образование архитектора и насколько сложным оказалось ювелирное дело. А также о самарской символике, туристах и стиле времени – в нашем интервью.
Архитектор и автор полигональных скульптур, дизайнер украшений и производитель станков Ирина Шарова. Фото: Виталий Шабинский
«Девушке можно уйти из архитектуры, но архитектуре из девушки не уйти»
Ирина, с чего всё началось?
С семьи, родителей и университета. Разносторонней я была уже в детстве – занималась музыкой, ходила в художественную школу. В университете тоже стремилась взять всё по максимуму: смотрела на расписание и искала то, что мне интересно, ходила на лекции и семинары даже других факультетов. Это помогло мне не замкнуться в рамках узкой специализации.
Я бесконечно рада, что получила именно образование архитектора. Эта профессия даёт возможность выбирать масштаб деятельности. Хочешь работать с миллиметрами – идёшь в предметный дизайн, любишь сантиметры – твоё поле интерьеры, метры – возводи здания, вдохновляют километры – погружайся в генеральные планы городов (я их тоже делала).
В вашем бренде вы использовали слово «бунтарка». Почему? Сами вы на неё не похожи.
Слово «бунт» не про внешность. Это состояние души, когда ты делаешь то, что считаешь нужным, даже если это идёт вразрез с другим мнением. Это такой путь, и он у всех разный. Для кого-то бунт – переехать в другую страну, сменить профессию, начать всё с нуля, а у кого-то – у бабушки отказаться от добавки. Моя цель – создавать маленькие дерзкие нотки для образов, которые бы напоминали девушкам о собственном пути. Это не должны быть вещи, в которых ты не можешь прийти к маме, потому что она не поймёт. Это не панковский разрушительный бунт, это бунт созидательный. И бунтарка – девушка, которая идёт по этому пути к счастью, не оглядываясь на то, что говорят другие или о чём они думают. Мне кажется, что только так счастливыми и становятся.
«Муж сделал свои станки, мы начали на них работать. А потом пришла мысль их тоже продавать. Так внезапно из ювелиров мы стали ещё и станкостроителями». Фото: Виталий Шабинский
Как рождаются изделия?
Вижу какую-то потрясающую штуку, и думаю, какая красивая, как бы она классно смотрелась в украшении или в сувенире. Я просто хочу, чтобы она существовала, и создаю её. И потом наблюдаю: есть ли люди, которым это нужно. Этот процесс тоже меня удивляет и радует. Например, так произошло со значком самарского элеватора, он просто разлетается. И да, в основном я отображаю архитектуру. Девушке можно уйти из архитектуры, но архитектуре из девушки не уйти. Поэтому домики у нас повсюду, кольцо с наличником, серьги со слонами дачи Головкина. Архитектурные элементы вдохновляют меня сильно. И зачастую это совершенно не памятники. Например, кольцо с наличником, который был срисован с простого дома на Фрунзе, 40. Он, кстати, тоже оказался крайне популярен, прошёл тестирование на спрос.
Ювелирное дело – процесс сложный?
Ювелирка – очень регулируемая государством тема: маркировка, налоговые особенности. Для понимания, насколько это сложно: за последние два года закрылась половина ювелиров в России. А мы не особо выросли, но и не закрылись. Это уже результат. Плюс мы решили делать и недрагоценные изделия.
Для бижутерии применяется принципиально иная технология литья, нужно было другое оборудование. В России такого, удовлетворяющего нашим претензиям на качественный продукт, не нашлось. А нам нужно лучшее, это запрос нашей эстетской ювелирной души. Поэтому муж сделал свои станки, мы начали на них работать. А потом пришла мысль их тоже продавать. Так внезапно из ювелиров мы стали ещё и станкостроителями.
«Сувениры получаются так же, как и все многие вещи в мире, когда ты не находишь того, что тебе нужно». Фото: Виталий Шабинский
А как вообще возникла идея делать самарские сувениры?
Сувениры получаются так же, как и все многие вещи в мире, когда ты не находишь того, что тебе нужно. Их в Самаре много разных, но я со своим минималистичным архитектурным подходом ничего не нашла. В то же время мне хотелось поработать с предметным дизайном. Но начать всегда сложно, если не знаешь, нужно ли это вообще кому-то. В тот момент мне очень помогла поддержка Андрея Кочеткова, тогда ещё редактора издания «Другой город». Без него не появились бы мои сувениры в самом начале – тарелки с лаконичными изображениями городских достопримечательностей и картой, где они находятся.
Работа с сувенирами ведь предполагает осмысление самарской реальности, того, что потом станет неким символом города?
Да, мой самый первый сувенир – статуэтка с козой. Это такая ментальная карта города с его районами: вдоль спины течёт Волга, по шее – Самарка, вымя – Безымянка, как кормящий район, Зубчаниновка – в районе хвоста. Местные смеются, говорят: «Ну, в общем, так оно и есть, трудно поспорить». В следующем году козе исполнится 10 лет, и она продаётся до сих пор. Линейка сувениров постоянно растёт, я всё время переключаюсь на новое.
Периодически что-то замечаю и думаю, как бы было классно, если бы эта вещь существовала в реальности. Так у нас появилось мыло в виде помадки. В моей картине мира эти конфеты существовали всегда. И я не видела их как некую самарскую достопримечательность, пока не заметила, что туристы в наш магазин заходят с пакетами, полными коробок помадки. И мы поняли, что это-таки достопримечательность. Сначала сделали серёжки в виде помадки, а потом и мыло. Сейчас уже много что есть с символикой Самары, но главное всё же ювелирка – только на сувенирах не держится ни один бизнес. У всех есть какой-то товарный локомотив, а сувениры идут приложением.
«Нигде нет такой темы, что летом горожане носят купальники в сумке на всякий случай, а в Самаре носят»
Поговорим о туристах. Кто они, что им интересно?
К нам заходят не все туристы, внешний вид магазина как-то отсеивает, скажем так, не нашу публику. Проблемы тётушек с теплохода, на которых жалуются некоторые владельцы магазинов, меня минует. Они заходят в лавку, могут пробыть в ней долгое время, рассматривать, расспрашивать, рассказать продавцу всю свою жизнь, а потом купить магнит за 100 рублей. К нам такие не приходят. Я принципиально не делаю предметы, на которых написано «Самара». И те туристы, кто к нам заглядывают, именно на эту историю откликаются. У нас в основном вещи про Самару, но на них это не написано. Нет майки со словами «Самара, я люблю тебя». Мне кажется, это сейчас людям не нужно. Все устали от того, чтобы в лоб что-то говорить. И это не только в сфере сувениров. Мы в принципе устали от всего громкого и прямолинейного, это кажется слишком пошлым. Люди покупают вещи, которые они будут носить и знать, что это из Самары, но это будет скрыто от других глаз, это личное воспоминание, которое одновременно добавляет в образ не только визуальные, но и новые какие-то смыслы.
«Все устали от того, чтобы в лоб что-то говорить. И это не только в сфере сувениров». Фото: Виталий Шабинский
То же самое, видимо, касается и украшений?
Да. Люди больше не хотят носить вещи, которые их как-то однозначно маркируют. И это работает не только на приезжих. У меня есть колье с монументом Славы. Я была в нём в Москве. Там это просто минималистичная вещь, но для того, кто из Самары, или знает, о чём речь, – это маркер «я свой». Моя мечта, чтобы где-нибудь в Белграде, Москве, Томске, Милане две девушки с самарской коллекцией встретились и без слов поняли, что они «одной крови». Только ради этого стоит делать эту коллекцию. Это своего рода возвращение традиций, но в современном виде: раньше каждый элемент костюма что-то значил, по нему можно было определить, какой у тебя доход, где ты живёшь, семейный статус. Сейчас благодаря какой-то визуальной составляющей тебя можно квалифицировать как человека из Самары или в самой Самаре – как человека, который ценит эстетику своего города.
Какой авторской манеры в целом придерживаетесь? Ведь вы не только делаете украшения, но и являетесь автором городских скульптур.
Минимализм – это сейчас самый современный подход. Всем свойственно ностальгировать по прошлому и считать, что тогда было лучше. Но орнаменты модерна уже в прошлом, они остались в той жизни сто лет назад. Современная же архитектура – это ленточное остекление, плоская крыша, нет массы деталей на фасаде. А если и есть, то это не та же самая лепнина вековой давности, а как-то иначе интерпретированная. Сейчас многое становится функцией: на телефонах нет лишних деталей, нет вышивки на одежде, украшения не супербарочные. Это прослеживается во всём.
«Хочу, чтобы, глядя на мои украшения или здания, кто-то точно датировал их 10-20-ми годами XXI века». Фото: Виталий Шабинский
Любовь к полигональным арт-объектам этим же продиктована?
Конечно. Нужно делать ту форму, которая сегодня современна. Наши головкинские слоны во дворе Музея модерна, «Руки» на ВолгаФесте-2021, красный конь в Жигулёвске или фиолетовые киты на набережной в Тольятти не могли появиться 20 лет назад. Но я убеждена, что через 100 лет искусствоведы, посмотрев на них, скажут: «Ну, это где-то 2010-ые». И это будет означать, что они попали в свою эпоху. Хочу, чтобы, глядя на мои украшения или здания, кто-то точно датировал их 10-20-ми годами XXI века. И это будет лучшим комплиментом, потому что будет означать: я была там, где нужно, на волне с крутыми архитекторами своего времени, а не продолжала делать условную лепнину.
Городские арт-объекты авторства Ирины Шаровой. Слева-направо: птицы на набережной Октябрьская, «руки» у Музея Алабина и слоны во дворе Музея модерна в Самаре, красный конь в Жигулёвске. Фото: Виталий Шабинский
Вы много путешествуете, общаетесь с коллегами из разных городов. Почему сейчас стала популярна тема поиска городской идентичности?
Мне кажется, все устали быть одинаковыми. Космополитизм пропитал всё, и это не только российское веяние. Во всём мире задаются вопросом – в чём отличие от остальных. А у нас это ещё наложилось на многолетнюю усталость от домов «на улице Строителей» – много накопилось типового, советского. И мы только отходим от этого. Каждому городу хочется понять, что же он из себя представляет, чем отличается.
В таком случае, что же тогда Самара?
Город-курорт, несомненно. Наш самый северный южный город. И этот бренд нужно развивать, так как он недостаточно пока осознан и нами, и туристами. Нигде нет такой темы, что летом горожане носят купальники в сумке на всякий случай, а в Самаре носят. Такого взаимодействия с рекой, как в Самаре, нет нигде. А мы часто с родителями путешествовали, я много где побывала. Да, мы космическая столица, промышленный регион, но при этом мы всё время немного на природе. Имеем внутреннюю близость к реке и с ней взаимодействуем.
Например, Ульяновск, Нижний Новгород смотрят на Волгу свысока, как бы любуются ей издалека. А в Самаре человек к ней очень близок. Если в Ульяновске (у меня там много знакомых) ты скажешь, что у тебя, горожанина, есть лодка, в ответ могут спросить: «Может, у тебя и вертолёт есть?». У нас же лодка может быть у кого угодно: у кассира магазина, гендиректора большой фирмы, у слесаря, врача. И это нормально. Наша фишка ещё в том, что люди могут жить за Волгой летом и оттуда ездить на работу. Такого нет больше нигде. И, главное, об этом нигде не написано. Туристы не могут про это узнать в поисковике или в справочнике. Поэтому, на мой взгляд, феномен «Заволги» и нашего постоянного взаимодействия с рекой пока не виден.
«Cкульптуры, добавляют развлечений мозгу, когда среда не только приятна глазу, но и полна смыслами». Фото: Виталий Шабинский
Продолжая тему туризма и городской среды, расскажите о вашей роли в проекте «Самарские шишиги».
Мы с мужем льём эти фигурки тем же способом, что и ювелирные украшения. Превращаем рисунки сначала в 3D-модели, отливаем из бронзы, потом идёт довольно долгий этап финишной обработки. Только на прокалку уходит почти 17 часов. В реальности же, конечно, многие рабочие процессы совмещены: одна скульптура моделируется, другая в это время печатается, третья стоит в печи, четвёртая уже обрабатывается.
Надеюсь, что фигурок станет больше. Нужно только понять реакцию горожан. Есть разные мнения. Но в любом общественном пространстве должно быть многообразие, тогда в городе будет интересно. Это я поняла ещё со времен своей работы над градостроительной стратегией развития велосипедной инфраструктуры в Самаре. Чем больше смысловых, визуальных слоёв, тем город привлекательнее. Такие вещи, как скульптуры, добавляют развлечений мозгу, когда среда не только приятна глазу, но и полна смыслами. Думаю, около наших персонажей должны будут появиться таблички с QR-кодами, чтобы можно было почитать и их истории. Когда в городской среде много подобных вещей, интереснее и нам, и туристам.
Фото обложки: Виталий Шабинский
Комментарии ()
Написать комментарий