Фотокорреспондент Юлия Рубцова: «Люблю многие острова, но не Зелёненький. Там отдыхает слишком много народа»

Более 40 лет репортажи, интервью и заметки «Волжской коммуны» сопровождают кадры с подписью: «Юлия Рубцова». За годы работы Юля побывала не только во всех районах Самарской области, но и на Байконуре, и в Плесецке, откуда привезла тысячи космических снимков. Встретились с ней в фотомагазине «Самарская лука» и поговорили про специфику работы фотокорра, про любимые локации, экстренную посадку гидросамолёта, погоню за преступниками, работу с космонавтом Кононенко.

фото: Лилия Файзуллова

«Мне легче показать дорогу водителю в каком-то отдалённом от города районе, чем сориентироваться в Самаре»

Когда мы созванивались перед интервью, ты сказала, что газета «Волжская коммуна» – издание больше не про конкретный город, а про всю область. Что имелось ввиду?

«Волжская коммуна» считается областной общественно-политической газетой. В регионе у нас 10 городов и 27 районов, так что она никак не может считаться чисто самарской. Именно поэтому большое количество времени я проводила и провожу за пределами города. 

фото: Юлия Рубцова

Наверняка за 40 лет работы появились места, в которые хочется возвращаться снова.

Я особенно люблю приезжать ещё раз туда, где бывала в самом начале своей карьеры. Мне интересно смотреть, как всё меняется со временем. Например, недалеко от посёлка Кировский Красноармейского района находится Чагринский Покровский женский монастырь. В последний раз я была там лет 30 назад. До революции он был полностью разрушен, и там оставались одни руины. Помню, что мы нашли там лишь родник. Над ним сейчас обустроили святой колодец Александра Чагринского. Сейчас хотела бы туда съездить.

Ещё меня привлекают Жигулёвские горы. Это место силы, о котором рассказывают какие-то полуфантастические, мистические вещи. Когда я там оказываюсь, всегда хочу увидеть хоть что-то необычное.

А недавно я впервые попала на Царёв курган, где стоит поклонный крест. Дух, если честно, перехватило от такой красоты. 

Нравится бывать в Винновке. Когда-то там была одна церковь, а сейчас – целый городок на берегу Волги. Для туристов есть много интересного. Можно побывать в музее, на винограднике или остаться на подольше и пожить настоящей монастырской жизнью. Мне кажется, это было бы любопытно многим.

фото: Юлия Рубцова

Туристический маршрут от Юли Рубцовой – каким бы он был?

Было бы интересно на несколько дней отправиться в путешествие по северным районам: начать с Похвистневского, потом – Камышлинский, Клявлинский, доехать до Шенталинского и Челно-Вершинского. В Камышлинском, например, есть три села: Русский Байтуган, Чувашский Байтуган и Татарский Байтуган. В лесах вокруг них можно найти чистейшие водоёмы с форелью. Там ещё и река Сок начинается. Есть места, где глубина всего лишь по щиколотку.

А ещё мне нравится за Волгой. Раньше я частенько бывала там у друзей, заезжала к ним на день.

фото: Юлия Рубцова

Какие места привлекают там?

Люблю многие острова, но не Зелёненький. Там отдыхает слишком много народа, да и с экологией всё не очень хорошо.

Юля, есть хотя бы пара мест в Самарской области, откуда у тебя пока что нет фотографий?

Я бы очень хотела побывать в селе Смолькино в Сызранском районе и лично увидеть тот самый лес с огромными валунами. К своему стыду, ни разу не была в Ширяевских штольнях. Всегда мероприятия проходили где-то рядом, времени, чтобы зайти внутрь, не было. 

Десятки раз была в Челно-Вершинском районе, но ни разу не заезжала на Токмаклинский водопад. А там ведь так красиво!

фото: Юлия Рубцова

А что останавливает в свой выходной…

У меня выходных практически не бывает. Всё крутится вокруг работы. Все дела уходят на второй план.Те редкие дни, когда работы нет, хочется использовать для поездок на малую родину, в Смышляевку. Там родительский дом, который для нас с мужем стал дачей. Муж увлекается садоводством, а я люблю ухаживать за цветами. Так я и отдыхаю. Домик в Смышляевке – это моё место силы, ограниченное шестью сотками.

Перед интервью ты говорила, что плохо знаешь город. Это как раз связано с тем, что ты чаще проводишь свободное время в Смышляевке?

Это и из-за работы. Я в основном выезжаю за город. Мне легче показать дорогу водителю в каком-то отдалённом районе, чем сориентироваться по Самаре. 

«Переезжать в Москву не хотелось. Мне хватило вгиковской общаги, по которой ходили пьяные приезжие и курящие женщины» 

Огород и сад – единственное твоё хобби?

Моё главное хобби – это работа, моя вторая жизнь. Думаю, что люди выдумывают себе увлечения, если на работе им скучно, им чего-то не хватает. Мне же всего достаточно. А сад и огород – это больше для разгрузки. 

Кроме фотографии мне нравится видеосъёмка. У меня накопился огромный архив из семейных поездок и с праздников. Собираюсь всё смонтировать, но пока руки не доходят.

фото: Юлия Рубцова

Какое первое воспоминание связано с фотоаппаратом?

В 11 лет я влюбилась в учителя пения. Он собирался переехать из Смышляевки, и мне захотелось его сфотографировать на память. С этого всё и началось. Моей первой камерой была «Смена», а после я перешла на «Вилию-авто», в которой уже были автоматические настройки. Я снимала одноклассников, учителей, мероприятия в школе. Естественно, мои снимки были в каждой стенгазете. Родители увлечение поддерживали, покупали фотобумагу и проявители, которые стоили немалых денег. 

Вообще, тогда я мечтала стать режиссёром документального кино. Любила смотреть его по телевизору и в кино перед сеансами. Киносъёмку осваивала в любительской студии «Кадр» при Доме культуры «Победа». Чтобы собрать портфолио для поступления во ВГИК, в девятом классе закончила Школу молодого журналиста при газете «Волжский комсомолец». Но в итоге в кинематограф не попала. Пробиться без связей было просто невозможно. Конкурс – 120 человек на место.

фото: Юлия Рубцова

А куда поступила?

После школы я пошла заочно в МГУ на журфак, на специальность «литсотрудник». На тот момент я уже работала в «Волжской коммуне». Переезжать в Москву не хотелось: мне хватило вгиковской общаги, по которой ходили пьяные приезжие и курящие женщины. Представляете, как удивилась деревенская девочка, когда увидела такое.

А в «Волжскую коммуну» я попала после Школы молодого журналиста. Там я познакомилась с Николаем Никитиным – не просто моим будущим мужем, но и учителем, и главным наставником. Он предложил мне снимать для «Волжской коммуны». В 18 лет я уже работала в штате.

В «Волжскую коммуну» всегда отбирали самых сильных журналистов. Многие потом становились корреспондентами центральных газет, развивались дальше. Наша газета всегда была и остаётся кузницей кадров.

фото: Юлия Рубцова

Первая должность: журналист или фотокорреспондент?

Фотокорреспондент. Я, конечно, ещё и немного писала. Тогда в газете публиковали в основном новости о съездах партий и передовиках производства. Мне, молодой девчонке, казалось это скучным, поэтому я делала больший упор именно на фото.

Где тебе удалось поработать помимо «Волжской зари» и «Волжской коммуны»?   

С первых дней работы в «Волжской коммуне» я стала снимать ещё и для центральной прессы. Публиковалась в «Комсомольской правде», «Советской России», «Известиях», 20 лет сотрудничала с фотохроникой ИТАР-ТАСС. В «Известия» меня вообще брали в штат, предлагали переехать в Москву. Но для прописки в столице нужно было заключать фиктивный брак, других вариантов не было. Я отказалась: мне нужно было ухаживать за родителями, и я уже собиралась замуж. 

Раньше сотрудничество с центральной прессой поощряли. Было круто, если упоминания о Куйбышевской, а потом о Самарской области появлялись где-то в отечественных и зарубежных лентах новостей.

фото: Юлия Рубцова

«В Плесецке видела, как прямо около ракеты пьют пиво»

Юля, можешь ли ты выбрать два-три самых любимых кадра, которые ты сделала за 40 лет работы?

Их намного больше. Это те кадры, которые доставались трудом. Сейчас есть коптеры, а раньше, для того чтобы сделать видовую фотографию, нужно было забираться на крыши домов, краны, вышки, летать на вертолёте с открытым люком.

фото: Юлия Рубцова

То есть иногда работа бывает экстремальной...

Есть такое. Однажды мы полетели снимать виды города с моим знакомым Борисом Черновым на гидросамолёте. В полёте у самолёта забился шланг для подачи топлива, и нам пришлось садиться в районе речного вокзала. Сиденья были жёсткими. Такие, как стоят в трамваях. Я это запомнила, потому что мы несколько раз сильно ударились о воду – было неприятно. Борис прыгнул в Волгу, хотя была уже холодная осень, и подтянул самолёт к берегу. Прямо там он всё починил. На вопрос: «Юль, ты обратно-то полетишь?», я уверенно кивнула головой. Страшно мне не было.

фото: Юлия Рубцова

Ещё один случай, связанный с Волгой. Реку когда-то вскрывали пораньше, чтобы суда могли доставлять топливо до Астрахани. Мы с мужем дошли на ледоколе «Крутов» до Сызрани, а потом нам надо было как-то вернуться обратно. Мы спустились с ледокола по верёвочной лестнице. В руках у нас были двухметровые доски, чтобы держаться за них, если мы провалимся. И вот мы в болотных сапогах, с аппаратурой за спиной шли и чувствовали, как погружались в воду чуть ли не по колено.  

фото: Юлия Рубцова

За технику не переживала?

Я всегда говорю, что если я упаду, мой фотоаппарат всегда будет сверху.
 
А какие самые запоминающиеся годы в твоей карьере?

Наверное, девяностые и двухтысячные. Изменения в прессе, более смелые публикации. Это было время, когда я могла сама искать темы для материалов. Не надо было ждать техзаданий, ехать туда, куда тебе скажут.

И темы были самыми разнообразными. Например, вместе с милицией по ночам мы ходили в рейды. То по местам, где собирались наркоманы, то гонялись за преступниками.

фото: Светлана Осьмачкина

Для меня это неожиданный ответ! Думала, что ты расскажешь про время, когда впервые съездила на Байконур…

Да, и это тоже! Началось всё с того, что я поехала на ЦСКБ «Прогресс» от ТАСС. Тогда я познакомилась с Дмитрием Ильичем Козловым, Александром Михайловичем Солдатенковым, Геннадием Петровичем Аншаковым – костяком ЦСКБ. Они меня приняли, и я очень полюбила этих людей. Параллельно я стала делать однополосные материалы (материал, занимающий одну страницу) и развороты (материал, занимающий две страницы) для «Волжской коммуны» на космические темы. В 1991 году «Прогресс» уже не был столь секретным предприятием и пригласил журналистов нашей газеты и издания «Волжская заря» на Байконур. Я оказалась в числе счастливчиков.

фото: Юлия Рубцова

Какие у тебя были чувства перед первым в твоей жизни стартом?

Всё было интересно. Как только приехали на Байконур, сели в микроавтобус. Окна в нём были плотно закрыты шторками. Я думала: «Наверное, тут всё строго секретно, даже в машине окна закрыты», а на самом деле водителю просто мешал солнечный свет.

Чувства и эмоции от первого старта, который я увидела лично, не описать. Это было просто невероятно. Тогда я поняла, что, однажды оказавшись на Байконуре, ты обязательно туда вернёшься. В итоге я была там больше 20 раз. 

фото: Юлия Рубцова

Ещё раз я ездила в Плесецк. Это было уникальное событие. 1992 год. Космический перелёт «Европа-Америка 500». Это был первый частный коммерческий пуск. Корабль из Плесецка совершил перелёт в Америку, приводнился в Тихом океане напротив Сиэтла. Внутри лежали рекламные материалы предприятий, которые его оплатили, сувениры, подарки из Самары и других городов России. Тогда, перед стартом, я видела, как прямо около ракеты пили пиво. Такое исключение сделали для коммерсантов. Вот такая вольность. 

фото: Юлия Рубцова

Расскажи про проект «Волжской коммуны» с Олегом Кононенко.

Полтора года в «Волжской коммуне» выходил цикл материалов «Дневник космонавта Кононенко». С Олегом мы познакомились в 2008 году, ещё до его первого полёта в космос. Я даже ездила к нему домой в подмосковный город Королёв, писала огромный материал о том, как он стал космонавтом. И с этого момента я бывала на каждом его пуске, на тренировках в Звёздном городке. Не раз брала у него интервью, когда он был в космосе. Олег звонил с МКС и отвечал на мои вопросы. 

А вообще с 2008 года в газете регулярно выходят мои статьи и фотографии о его работе.

фото: Юлия Рубцова

Можно ли назвать космические репортажи и проекты самыми сложными?

Думаю, что так можно сказать о работе на пожаре в самарском ГУВД. Я тогда залезла на крышу одного из домов рядом, чтобы снимать с высоты. Только потом я узнала, что в здании ГУВД заживо горели люди. Помню, что ехала на трамвае и стряхивала с себя пепел. Это было ужасно. 

Если бы знала, поехала бы снимать?

Нет. 

Бывает ли такое, что люди, которых ты снимала, предъявляют претензии по поводу фото?

Из того, что сразу приходит на ум, – чествование золотых юбиляров. Одна пара была из села Большая Ега. Тогда мода была на широкоугольные объективы. С точки зрения сюжета всё было идеально, а вот про людей на кадре я не подумала. Лицо женщины получилось вытянутым, с морщинами, которые бросались в глаза. Я не придала бы этому значения, если бы однажды не узнала от директора Дома культуры из Еги, что главная героиня репортажа плакала, когда увидела себя такой на первой полосе. Надо ли говорить, что я расстроилась ещё больше? Я приехала к ней и попросила сфотографировать их с мужем снова. Для меня это стало важным опытом. Я поняла, что даже в репортаже нужно внимательно относиться к внешности человека. 

фото: Юлия Рубцова

И я уверена, что нужно много учиться, чтобы делать грамотные фоторепортажи. В своё время, чтобы понять специфику профессии людей, которых предстоит снимать, я сидела в библиотеках и читала учебники, например, по сельскому хозяйству или космонавтике, осваивала терминологию. 

Есть ли один главный совет, как не потерять интерес к работе за 40 лет?

Чтобы не перегореть, работу нужно любить. Как тут заскучать? Даже если ты снимаешь не очень весёлое мероприятие, нужно помнить, что потом обязательно будет что-то классное и интересное.

фото: Юлия Рубцова

Фото внешней обложки: Лилия Файзуллова

Фото внутренней обложки: Юлия Рубцова