Представьте, что вы не слышите. В том смысле, что не слышите вообще ничего: ни шума автомобилей на улице, ни шелеста листвы, ни разговоров соседей за стенкой, ни звука капающей из крана воды - ни-че-го. Представили? Вряд ли. Потому что невозможно представить то, чего ты никогда не испытывал. Ну и вам в принципе это не нужно, просто нет необходимости.
Паша Родионов с рождения каждый день живет в мире без звука, потому что он глухой. Но это нисколько ему не мешает быть обычным человеком и даже добиваться большего, чем основная масса других людей. Представляем вам удивительную историю его жизни, которая продолжается.
- Я родился в Самаре, в семье глухих. Я ничего не слышу вообще. Жил и живу, когда возвращаюсь в Самару, в районе телецентра. Я, кстати, недавно задумался о том, что место, где ты живешь как-то сказывается на твоей судьбе. Возможно в моем случае так и получилось.
Во дворе я никогда не гулял. Друзей среди слышащих не было. Кто-то дразнил, бывало даже кидали камни. Моя жизнь проходила, по сути, дома и в школе-интернате.
Я, бывало, сидел и думал: «Почему я без слуха? Я хочу петь, как артисты в телевизоре. Я бы что-то там такое придумал грандиозное, удивительное. Прославил бы свою страну». Больше всего мне нравилось смотреть «Евровидение».
«Мне сказали, что я глухой и не могу выйти на сцену»
В интернате мой первый воспитатель Лариса Морозова заметила, что у меня есть определенные способности. Она-то, можно сказать, и вывела меня на сцену. Я участвовал в разных танцевальных, театральных постановках. В 2006 году я отдыхал в лагере «Рассвет». Это была смешанная смена, где были и слышащие и неслышащие ребята. В лагере проводили конкурс «Евровидение». Я так сильно захотел в нем поучаствовать. Мне сказали, что я глухой и не могу выйти на сцену. Но с помощью воспитателя и педагога выучил песню «Районы, кварталы» группы «Звери» на языке жестов и выступил. В итоге я выиграл.
А ровно через 10 лет после этого я попал на настоящее «Евровидение» в Швеции. Но не на сцену. Я переводил участников, был единственным представителем России. Для этого мне нужно было овладеть международным жестовым языком. Это такая смесь языков со всего мира. Ты с трудом что-то поймешь, если даже знаешь, например, американский жестовый. Мне, чтобы хорошо его выучить, потребовалось два года. На «Евровидении» я переводил нескольких участников, в том числе и Сергея Лазарева. Он занял там третье место. Я считаю - несправедливо. Вполне можно было дать и первое.
Интересно, что многие слышащие люди, когда попадали на трансляцию с жестовым переводом, продолжали смотреть именно ее. По сути перед тобой два исполнителя, один из которых участвует в выступлении основного артиста, за счет жестов яснее передает образы, поэтому бывает сложно оторваться.
Вы конечно же спросите, как я перевожу песни, если ничего не слышу. Сначала мы работали по счету. Плюс есть современная техника, которая помогает переводчику передать чувства исполнителя, атмосферу. И здесь все взаимосвязано: эмоции, чувства и слова. Сначала мы смотрим текст песни, я понимаю, где какой темп, где эмоциональные «удары». Конечно, на экране главная роль у исполнителя. Я не должен быть более эмоциональным, но при этом и не должен оставаться в тени. Важно найти и держать баланс.
«Тебя будут давить, топтать, переступать через тебя. Просто будь к этому готов»
Между выступлением в лагере и поездкой на «Евровидение» были десять лет испытаний. Я активно занимался жестовой песней. Ездил по конкурсам, но получал только дипломы за участие, а хотелось выиграть. Из-за того, что я вообще не слышу музыку, я часто не попадал в ритм. А жюри же не разбирается, кто и на сколько глух. Я вкалывал по ночам, мог после уроков задержаться, потому что хотел попасть в призы. В итоге, второе место на фестивале «Утренняя звезда» стало моей первой победой на высоком уровне. Развиваться и совершенствоваться мне очень помогла педагог Марина Ухмакова. Она слышащая, но выросла в семье глухих и отличный психолог. Марина помогала мне готовиться к выступлениям, и благодаря ей я в какой-то момент начал постоянно занимать призовые места на фестивалях. Она же, позже, когда я уезжал учиться в Москву, сказала мне очень важные слова: «Ты помни, что в Москве ты никто. Тебе будет тяжело и трудно. Ты глухой. Тебя будут давить, топтать, переступать через тебя. Просто будь к этому готов».
Эти слова помогли мне в жизни. В Москве действительно я был никем, меня там никто не знал, и я должен был стараться, чтобы пробиваться дальше.
Но я мог остаться в Самаре. Мои родители работали на заводе. Когда пришло время выбирать, что я буду делать после школы, они естественно рассчитывали, что я пойду на завод. Другого и не предполагалось. Я не говорю, что это плохо. Это хорошее и нужное дело, но... Когда в школе узнали об этом, директор вызвала маму и сказала, что есть другие возможности, что у меня есть определенные наклонности и умения, которые можно и нужно развивать. В итоге все закончилось тем, что я поступил в академию искусств в Москве на актерскую специальность.
В столице я совмещал учебу со съемками видео. Желание делать кино у меня появилось еще в школе. У меня была относительная свобода в этом плане, и я мог развиваться. В 2013 году, когда я учился в Москве, узнал, что в Австралии проводиться международный кинофестиваль и захотел в нем поучаствовать. Я узнал про инженера, который был глухим и мечтал полететь в космос. Над ним все подшучивали по этому поводу. Естественно, никуда он не полетел. Так доработал на предприятии и умер. Я взял эту историю за основу. Так появился короткометражный фильм «Через тернии к звездам». По сюжету внук этого инженера, тоже глухой, осуществил мечту деда и полетел в космос. Фильм попал в финал конкурса, и меня пригласили в Сидней. Возникло несколько сложностей: оформить визу в Австралию было сложно, мне было нечем заплатить за перелет, и я учился на последнем курсе, а на носу была сдача дипломной работы. Меня отпускать не хотели. Я все равно стал собирать все нужные документы. Финансово мне помогло правительство Самарской области. Когда все было устроено, я пошел к декану и объяснил ситуацию. Тот вызвал преподавателя и меня в итоге отпустили. Закончилось все тем, что я взял Гран-при.
После учебы в академии я играл в театре мимики и жестов в Москве. А потом решил попробовать для себя что-то новое. В Германии набирали труппу в инклюзивный театр. Но была проблемка. Я не знал немецкого жестового языка. Я знал только русский, международный и американский. За пять минут выучил десять жестов и когда пошел на пробы, показывал их в разной интерпретации. Меня взяли. После премьеры я подошел к режиссеру, уже хорошо зная немецкий жестовый, и рассказал ему, как я к ним попал. И до сих пор я продолжаю участвовать в постановках театра.
«На Чемпионате мира работал, но на игры не попал»
«Евровидением» моя карьера жестового переводчика не закончилась. В 2018 году я работал в офисе FIFA переводчиком передач про чемпионат мира по футболу. Я был там единственным русским. Было очень круто. Жалко, что не побывал на самом чемпионате, потому что было много работы.
А в позапрошлом году в Италии проходили сурдолимпийские для глухих. Телеканал H3 предложил мне поработать продюсером, привлекать к трансляциям людей от Новой Зеландии до Америки, и я ими руководил. Мы сработали хорошо. Сейчас я продолжаю сотрудничать с каналом Н3. Там показывают новости, события, шоу-программы на международном жестовом языке.
«В России на глухого смотрят, как на инопланетянина»
До пандемии коронавируса я очень любил путешествовать. Во время поездок знакомлюсь с разными культурами, пробую национальную еду. Всегда стараюсь понять национальный колорит, местную атмосферу. За границей не чувствуешь, что ты ограничен.
Везде есть свои плюсы и минусы, конечно. Но за рубежом у людей какой-то другой менталитет. Тебя не отделяют от других, спокойно реагируют, когда ты начинаешь махать руками при разговоре. Тебя принимают таким же человеком, просто немного другим. В России, конечно, это не так. На глухого смотрят как на инопланетянина. Многие слышащие не готовы принять глухого. Думают: "как я буду с ним общаться то". Кто-то находится и говорит, давай переписываться. Большинство же просто сторониться.
Конечно, у нас сейчас, по сравнению с тем, что было раньше в плане адаптации глухих, стало лучше. Доступнее услуги переводчиков, жестовый русский получил статус официального. Но многое можно улучшать. В первую очередь надо поднять зарплату переводчикам жестового языка. Здесь чувствуется большая нехватка специалистов. Страдает и уровень этой услуги. Есть неквалифицированные переводчики, которые нигде не обучались, а просто знают жесты и работают, но все это непрофессионально.
Еще проблема с тем, что глухому человеку сложно устроиться на работу. Я, когда еще учился в школе, хотел летом подзаработать и попробовал устроиться в Макдональдс, но меня не взяли. В итоге, конечно, видимо это было к лучшему. Самое главное - все люди должны получать информацию одновременно, а не так, что сначала она доходит до слышащих, а потом через полчаса-час она становится доступной и глухим. Вот пример: президент Владимир Путин в прошлом году выступал с обращениями к жителям России по поводу коронавируса. Но то, что он говорил, воспринимали только те, кто слышит. Не было ни титров, ни сурдоперевода. Глухие, по итогу, узнали обо всем важном, что говорил Путин, позже остальных.
Не доводят до глухих на бытовом уровне и другую информацию, которая значима здесь и сейчас. Например, в аэропорту или в автобусе, когда идет звуковое оповещение об изменении в расписании. Едешь ты домой на трамвае, а водитель объявляет, что он меняет маршрут. Но я то этого не слышу, и в итоге еду не туда. За такими вещами приходится следить каждый день.
Вообще у меня телевизора нет, но о проблеме доступности телевидения для всех я знаю. Раньше были сурдопереводчики, но это кого-то раздражало и их заменили на субтитры. Не все могут одинаково их воспринимать, потому что кто-то читать, например, не успевает. Жестовый язык в этом плане более доступен.
Если посмотреть на онлайн-кинотеатры и ютуб, то там также есть встроенные субтитры. Это автоматические помощники. Это, конечно, лучше, чем ничего, но они часто коряво передают смысл, потому что титры выдает искусственный интеллект.
Но проблема №1 для нас в России - медобслуживание. Во время приема у того же терапевта, врач отказывается переписываться с глухим пациентом, просит приходить с переводчиком. То есть просто, чтобы человек написал, что у него болит и получил лечение - так не работает.
«Глухонемой - оскорбление»
Обижаюсь ли я, когда про меня говорят, что я глухой? Нет конечно. Я же глухой. Скажу про другое. У журналистов, когда они пишут про людей типа меня часто проскакивает термин «глухонемой». Это слово для нас оскорбительно. В использовании такой терминологии сложно кого-то обвинять. Это, видимо, пошло с советских времен, когда специализированные школы и интернаты официально обозначались как «для глухонемых». Мы глухие, но не немые. У меня есть голос, я могу что-то сказать, но речь будет своеобразной.
За то, что я стал таким каким стал, нужно благодарить моих родителей. Они всегда верили и верят в меня. Было подвигом с их стороны - отпустить далеко единственного сына. Спасибо им, что отпустили.
В Самаре можно вдохновляться не только дореволюционными особняками, но и панельными домами, гаражными массивами, советскими дворами, краской на стенах. Так и делает самарский фотограф Александр Шептунов.
Оксана Стогова - один из пионеров самарского современного искусства и наставник школы QUADRO на базе галереи «Виктория». Она творит уже около 30 лет и находит вдохновение в простых вещах, пробует себя в новых техниках и подходах. Побывали в гостях у Оксаны Стоговой в её квартире-галерее-мастерской. Сначала удивились большому количеству натуральных камней, прониклись работой из разноцветных сахарных пакетиков, а потом поговорили о современном искусстве.
Продолжаем изучать Самарскую область и её живописные места – на земле и глубоко под ней. Встретились с краеведом и спелестологом (кто это такой – читайте ниже) Петром Якубсоном: поговорили про важность сохранения Сокских штолен, анти-топ мест наравне с селом Ширяево, перспективы для экскурсий по самарскому метро и проект «Путь реки», а также поделились идеальным однодневным маршрутом по Жигулёвску.
Денис Хуснияров для Самары – человек совсем новый, успел поставить здесь только один эскиз в фойе театра «СамАрт». Почему режиссёр, объездивший всю театральную Россию, согласился на предложение возглавить самарский театр, как, по его мнению, должен поменяться «СамАрт», и зачем гулять по два-три часа по Самаре.
Комментарии ()
Написать комментарий