Дирижёр самарского духового оркестра: «Я люблю рок, но не современный, когда начинается путаница с гармонией»

Почему классика никогда не покинет наших плейлистов? Что такое современный духовой оркестр, и чем он крут? Как раньше доставали запрещёнку? Об этом как никто другой знает заслуженный артист Самарской области и завсегдатай самых массовых городских концертов Марк Коган. Встретились с ним в уютным дворике креативного кластера «Артист» на улице Ленинградской.

Марк Львович, как прошло ваше лето?

Как назывался тот фильм, где неоконченная такая фраза «Это было прошлым летом…» или что-то подобное?

«Я знаю, что вы сделали прошлым летом» (16+)?

Ну типа того (смеётся). Конечно, было много важных творческих событий. Это 350-летие Петра Первого, на которое мы собирали молодежь, музыкантов и школьников. Что важно, ведь духовое дело истончается в силу разных причин. Есть инструменты, прекрасные педагоги, предыстория, которая тянется со времён Петра. Он первый завез к нам из Голландии оркестр гобоев (деревянные духовые инструменты в виде трубки с системой клапанов) и барабанов. Гобоем в то время называлось всё подряд, как сейчас мы говорим «трубы».

На Петровских ассамблеях мы прекрасно выступили. Приезжали прекрасные дирижёры, консультанты, искусствоведы, а также оркестр адмиралтейства из Санкт-Петербурга. Тут то самое, что писал Грибоедов: «Кричали женщины «Ура!» И в воздух чепчики бросали». Белая форма, золотые пуговицы, кортики, молодые ребята и дирижёр - обаятельный интеллигентный малый, что нечасто среди нашего брата встречается. Поделились нотами, пообщались.

Ещё этим летом я был в Сызрани на фестивале «Серебряные трубы Поволжья». Это событие высокого уровня. Рад, что оно проходит в нашей Самарской области. В Самаре в этом году должен был состояться фестиваль оркестров «На Сопках Маньчжурии», посвященный вальсу, который впервые исполнили в нашем городе. Но решили, что в этом году будут только Петровские ассамблеи.

Наш оркестр также прекрасно выступил в Нижнем Новгороде на фестивале в честь Дня города.

Когда вы переехали в Самару, тут уже были культурные тусовки?

Я приехал сюда в 1971 году с биг-бэндом из Саратова. Был тогда студентом консерватории. Здесь проходил Куйбышевский джаз-фестиваль. Он был третьим по масштабу в СССР после Москвы и Ленинграда. Его проводили в клубе Дзержинского. На каждом концерте было полно зрителей и журналистов. Я такого в то время нигде не встречал кроме Ленинграда.

Ещё тогда в Куйбышеве меня очень приятно удивил зал филармонии с шикарной акустикой. Меня пригласили играть в симфонический оркестр. Мы работали каждую неделю до момента, пока здание не закрыли на реконструкцию в 1978 году.

Мне запомнились и оригинальные театральные премьеры. Было много советских опер такого содержания, которые не пытались или боялись брать остальные. Эта традиция продолжилась в Самаре.

Конечно, была кинотусовка и клуб «Ракурс». А в дом культуры 4-го ГПЗ на концерт группы «Машина времени» собрался полный зал. Они только начинали, были молодые пацаны. 
Мне, строго говоря, как профессиональному музыканту, который имеет рваный график работы, не удавалось посещать много событий. Чаще слышал о чём-то, но не видел.

Какую музыку вы любили слушать тогда?

Всегда любил симфоническую музыку, никогда не любил поп. Я сожалею об этом, потому что, когда мы организовали духовой оркестр, ставший муниципальным, стали готовить концертную программу, нужно было работать и с певцами. Для этого необходимо иметь опыт. Как работать с вокалистами? Как выстроить тональность? Хорошо, что часто они сами подсказывают. Тем не менее, мне кажется, что я это освоил за энное количество лет. Но духовой оркестр всё-таки я люблю больше. Это как смотреть картины на продажу на Ленинградской или прийти в Художественный музей, Эрмитаж и Третьяковку - такая же разница между музыкой популярной и симфонической. В первой - вроде приятные сочетания звуков, чёткий ритм, гармония, но это на пять минут. А классика жила, живёт и будет жить без нас или вместо нас.

Часто практикуются совместные выступления рок-музыкантов с симфоническим оркестром. Например, произведения групп Metallica или Scorpions уже много раз звучали в филармониях под руководством дирижёров. Как вы относитесь к року?

Прекрасно. Мы исполняли рок-композиции 15 и 10 лет назад. В нашем репертуаре были Deep Purple, Dschinghis Khan, АВВА, Queen. Когда мы играем эти вещи, они воспринимаются на ура любой публикой. Конечно, в концертном зале рок-музыка не всегда уместна, но в программах летнего театра в Струкачах зрители нас поддерживали. 

Я люблю рок, но не современный, когда начинается путаница с гармонией. Мне нравится творчество Элтона Джона. Он всегда умудряется сказать новое слово в музыке.

Недавно мы подготовили несколько песен Цоя в инструментальном исполнении, люди их узнают. Это тот случай, когда хорошо, что есть кому петь в зале. Единение оркестра и публики - это кульминация контакта, взаимоуважения и взаимопонимания.

Я знаю много рокеров, которым далеко за 70, и они выходят на сцену, я их уважаю. Во-первых, за то, что они дело своё не бросили. Во-вторых, они всё ещё звучат, а не выступают ради денег. На них есть спрос несмотря на благородную седину и шляпы. Я очень поздно для себя открыл Бориса Гребенщикова. Сначала я думал, что он исполняет что-то очень лирическое и не очень понятное, но потом я его оценил.

Вы слушали когда-нибудь хип-хоп или электронную музыку?

Я знаю, что она есть, что-то даже слышал, но не анализировал. Уверен в одном, как сказал Мао Цзедун, пусть расцветают все цветы. Пусть существует разная музыка, пусть каждый делает то, что его душе нравится, чтобы чувствовать покой. Лишь бы это не было связано с обидой и не доставляло кому-то дискомфорт.

Какую роль в вашей жизни играют музыкальные эксперименты?

Я не смогу привести чётких примеров для немузыкантов. Тут два момента. Во-первых, есть внутренняя борьба человека, который 25 лет проработал в оркестре, с тем, который занимается духовой музыкой. Вдруг мне понравился рок. Я приношу на работу ноты и встречаю некое сопротивление, иногда обоснованное, иногда вкусовщину, по-разному. И всё-таки мы это делаем. Сейчас мы играем джаз сами. У нас есть знатоки этого дела, получаются прекрасные аранжировки.

Когда-то джаз считался запрещенной музыкой, а сейчас он стал повседневностью, сопровождая нас на массовых праздниках. Почему так произошло?

Поскольку большевики не были семи пядей во лбу в искусстве, они не понимали что такое джаз. Ну приехал из Америки какой-то товарищ, что-то сыграл. Это никому не мешало. Тут великий классик литературы Максим Горький взял и сказал: «Джаз - музыка толстых». Это в 1930-х годах прозвучало как сигнал «ату их», вот и начали травить. Тем не менее в 1938 году организовали государственный джазовый оркестр. Он был, но ему дороги не давали. Джаз - это импровизация, а какая может быть импровизация в колонии строгого режима? Только по нотам и никуда в сторону. Джаз - это свобода. В тоталитарных режимах её боятся. В 1990-х мы стали жить по-другому, поэтому всё стало доступнее.

Музыкант сегодня способен реализовать себя?

Сейчас, точнее последние 30 лет, условия для этого есть. Мы попали во время открытых границ, когда стали доступны новые инструменты, ноты, записи - слушай, скачивай, читай, организовывай коллектив, договаривайся с меценатами и властями - и всё будет. Думаете, что американский джаз не собирал с бора по сосенке? Наши оркестры тоже застали время, когда запись выходила на пластинке огромным тиражом, а спонсором была какая-то фирма. Это культура и экономика. Но я говорю лишь о том, что было до 24 февраля.

Расскажите про свою коллекцию пластинок. Какая это музыка?

От отцов- и матерей-основателей таких как Сара Вон, Элла Фицджеральд, Луи Армстронг, Дюк Эллингтон до более современных. Перечислить всех сложно. 

Пластинки я доставал в магазине «Мелодия» на проспекте Ленина в 14-этажном доме. Мне кажется, он был одним из крупнейших в СССР. Мой товарищ жил недалеко и помогал мне. В 1980-х появились целые циклы пластинок, например, все симфонии Моцарта или Бетховена. Приходишь в магазин и не знаешь, что взять, потому что денег столько нет. Рынок был очень насыщенный. Джазовых пластинок было намного меньше. Они были в страшном дефиците, как и фольклорная татарская, чувашская, мордовская или еврейская музыка. Сейчас моя фонотека забита. Но я уже лет 20 не включал свой проигрыватель «Электроника».

Я стал меньше слушать музыку. Во-первых, нет времени. Во-вторых, база куётся до 50 лет. Потому что после голова, на мой взгляд, занята выступлениями и созданием разнообразного репертуара. Конечно, слушаю классику - это школа для любого оркестра и исполнителя.

Наверняка вы помните время, когда некоторые пластинки приходилось покупать нелегально.

Когда-то пластинки с роком считались контрабандой, потому что он был здесь запрещён. С точки зрения коммунистического правительства, эта музыка была «не наша». Я застал время, когда джаз записывали на рентгеновские плёнки, их продавали в подворотнях. Люди покупали и слушали. Кого-то ловили, судили и за продажу, и за покупку музыки. Я думал: «Хорошо, что ещё Чайковского и Вагнера не закрывают. Хорошо, что я могу это слушать и играть».

В этом году юбилей муниципального оркестра - 30 лет. Как-то отметите эту дату?

В филармонии готовится большая программа 28 октября (6+). Всех приглашаю. Надеюсь, что концерт состоится.

Вообще, планов полно. У нас новые прекрасные инструменты. Хочется сделать отдельную джазовую программу.

А ещё моя мечта - открытие нашего камерного зала на 150 мест, который ремонтируют уже года два. Он находится на улице Куйбышева рядом с площадью Революции в бывшем Доме просвещения. Это напротив здания, где базируется Волжский хор.

В целом хочется жить, радоваться и радовать других. Но иногда посещают сомнения, всё ли получится.

Фото: Ирина Бойкина