Новая версия оперы «Евгений Онегин» в САТОБ

Георгий Исаакян поставил в Самаре «Евгения Онегина» (12+). В этом стильном спектакле можно увидеть молодых оперных артистов, много белого цвета и тот тонкий психологизм, которым известен режиссёр. Но это не совсем тот Исаакян, которого мы знаем по самарским спектаклям 2010-х.

^{В постановке «Евгений Онегин» можно увидеть немало молодых оперных артистов. Фото: Андрей Савельев}

Самарский театр оперы и балета захотел обновить в своем репертуаре оперу «Евгений Онегин». Предыдущая версия, поставленная в 2014 году воронежским режиссёром Владимиром Петровым, в пандемию короновируса превратилась в полуконцертное исполнение. Да и вышла она десятилетие назад. Поэтому театр обратился к худруку Московского детского музыкального театра имени Натальи Сац Георгию Исаакяну с необычной просьбой – поставить в Самаре тот вариант оперы, который уже шёл в пермском театре с 2010 по 2022 год.

В театре предпочитают называть это событие возрождением, а не переносом. В итоге в Самаре с необычной для премьеры скоростью (она даже не звучала в планах на сезон) появилась обновлённая опера.

^{В постановке много прочувствованно спетых, драматически разобранных сцен. Фото: Андрей Савельев}

Без всей этой преамбулы будет непонятно, почему этот «Онегин» поставлен как будто не тем Георгием Исаакяном. Это в его «Кармен» (12+) висели вызвавшие скандал туши быков. Скандал, впрочем, оставим на совести тех, кто его затеял, ничего эпатирующего в спектакле не было. Даже женщины в душе мылись одетыми. Да и вообще, Исаакян – режиссёр не самый радикальный. Но оперу Чайковского ставил как будто гораздо более юный и менее решительный человек, чем тот зрелый мастер со сложившимся мировоззрением, каким мы знаем Исаакяна теперь.

Этот спектакль понравится тем, у кого есть строгие представления о допустимом в опере. Он не должен никого раздражить. Хотя совсем уж ретроградам придётся для начала объяснить, почему это хор поёт из-за кулис, дворовые девушки вместо сбора ягод протирают пыль, а вся история играется среди высоких узких белых книжных стеллажей (сценография Вячеслава Окунева, тоже известная по пермскому спектаклю). По гамбургскому счёту в этой версии немало отступлений от канонов, просто в 2024 году они уже не так заметны.

^{В этой версии спектакля немало отступлений от канонов, просто в 2024-м они уже не так заметны. Фото: Андрей Савельев}

Прежде всего перед нами красивый стильный спектакль. Действие идёт в стенах библиотеки – не районной, а той, в которой могла бы оказаться Татьяна в доме Онегина или в родительской усадьбе. Белые стены исписаны пушкинскими черновиками, пространство заставлено книжными шкафами. В третьем акте в сцене финального объяснения Онегина и Татьяны персонажи будут словно разделены одним из этих стеллажей. В спектакле есть визуально эффектные сцены бала с силуэтами танцующих на фоне экрана-задника. Свет (Эмиль Авраменко) точно обозначает время суток – например, утро после того, как Татьяна всю ночь писала своё письмо.

^{Действие оперы идёт в стенах библиотеки. Фото: Андрей Савельев}

И, конечно, Исаакян здорово умеет работать с актёрами, разбирая психологическую подоплёку действия. В спектакле занято несколько составов. Как говорит худрук театра Евгений Хохлов, эту премьеру между собой называют «молодые о молодых».

Играют те, кто появился в нашей труппе относительно недавно. Зритель увидит разные спектакли, разные состояния, но все они очень искренние и открытые. Все нашли в этой премьере своё место.

художественный руководитель Самарского академического театра оперы и балета Евгений Хохлов

В этом «Евгении Онегине» много прочувствованно спетых, драматически разобранных сцен – и у Онегина (Максим Сударев), и у Ленского (Дмитрий Крыжский), и у таких персонажей, как князь Гремин (Георгий Шагалов), чьё время присутствия на сцене гораздо короче. Но в показе, открывавшем премьерный блок, центром спектакля была великолепная Татьяна (Анастасия Лапа). Сцену письма так просто хотелось попросить на бис, столько в ней было содержательной глубины.

При этом в целом спектакль не уставал удивлять попыткой сплавить вполне себе современный дизайн и подход к работе с актёрами – с тем, что выглядело, как оперные штампы. Ленский, натурально, носил в руках гусиное перо, иногда картинно его роняя. Мало кто не носил париков. Как говорится, да, но зачем? Какое приращение смыслов дали спектаклю бакенбарды Онегина? Отсылку к Пушкину? А как всё это сочетается с тем тонким психологизмом, к которому очевидно стремится режиссёр? Или с тем, что действие происходит внутри пушкинского текста (не случайно же перед нами рукописи писателя), то есть до какой-то степени в отвлечённом от конкретных реалий пространстве?

^{Новая версия оперы «Евгений Онегин» (12+) от режиссёра Георгий Исаакян в САТОБ. Фото: Андрей Савельев}

Когда в той самой сцене письма Татьяна подбрасывает чистые белые листы (и ещё немного прилетает из-под колосников), это, конечно, красиво, как и время от времени падающий на сцене снег. Или как те же листы, только уже в виде пепла кружащиеся в сцене гибели Ленского. Но всё это точно было в сотнях других постановок этой оперы.

При этом сам режиссёр с иронией относится к возведению Пушкина в святость.

Нам с выдающимся художником Вячеславом Окуневым было важно поговорить со зрителем о том, что «энциклопедия русской жизни» – на самом деле очень живая вещь. Мне кажется, что и Пётр Ильич, и Александр Сергеевич были людьми, с одной стороны, тонкой культуры, а с другой – невероятно тонкой ироничности. Сейчас стало модным рассказывать, что всё должно быть, как вчера. И ни в коем случае не должно появляться ничего нового. Если бы Александр Сергеевич придерживался этого тезиса, он бы на основе языка Жуковского и Ломоносова не создал язык Пушкина, на котором мы сегодня говорим. Дело культуры – не хранить всё в коробочках, а по чуть-чуть прибавлять смыслы каждый день.

режиссёр Георгий Исаакян

^{Cпектакль не уставал удивлять попыткой сплавить вполне себе современный дизайн и подход к работе с актёрами – с тем, что выглядело, как оперные штампы. Фото: Андрей Савельев}

Недавно автору этой статьи нужно было представить запись балета Джона Кранко «Онегин» (12+) в кинотеатре. Пока готовилась, встретила очень интересную мысль у кого-то из балетных критиков. Что, вообще-то, драмбалет по пушкинскому роману в стихах мог появиться в Советском Союзе, а не в Европе в постановке представителя британской школы танца. Но наше сознание так сковано пиететом перед Пушкиным, что даже опера Чайковского скромно названа автором «лирическими сценами». Что характерно, написана она в 1878 году, то есть до знаменитой пушкинской речи Достоевского и до появления памятника Опекушина на Тверском бульваре. И, глядя на самарские постановки этой оперы, кажется, что чуть меньше пиетета перед великими действительно дало бы театрам больше свободы действий.

Фото обложки: Андрей Савельев